Неточные совпадения
Гладиатор и Диана подходили вместе, и почти в один и тот же момент: раз-раз, поднялись
над рекой и
перелетели на другую сторону; незаметно, как бы летя, взвилась за ними Фру-Фру, но в то самое время, как Вронский чувствовал себя на воздухе, он вдруг увидал, почти под ногами своей лошади, Кузовлева, который барахтался с Дианой на той стороне реки (Кузовлев пустил поводья после прыжка, и лошадь полетела с ним через
голову).
Тяга была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус.
Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали
летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны будут везде звезды Медведицы.
Потом он должен был стоять более часа на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь, смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости бога. Ветер неутомимо
летал, посвистывая среди крестов и деревьев;
над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
Размахивая длинным гибким помелом из грязных тряпок, он свистел, рычал, кашлял, а
над его растрепанной
головой в голубом, ласково мутном воздухе
летала стая голубей, как будто снежно-белые цветы трепетали, падая на крышу.
В то же время, независимо от сидящих, новые стаи всего разноплеменного птичьего царства
летают, кружатся
над вашею
головою, опускаются, поднимаются, перелетывают с места на место, сопровождая каждое свое движение радостным, веселым, особенным криком.
Все они
летали у него по воздуху, не прикасаясь к земле, и вдруг сразу зонт оказался
над головой, сигара во рту, а веер кокетливо обмахивал лицо.
— Разве есть возможность спать, когда тут рассказывают какой-то вздор о мошенниках и
летают стулья
над головой? — проговорил Калинович и повернулся к стене.
— Подойди сюда, князь! — сказал Иоанн. — Мои молодцы исторопились было
над тобой. Не прогневайся. У них уж таков обычай, не посмотря в святцы, да бух в колокол! Того не разочтут, что казнить человека всегда успеешь, а
слетит голова, не приставишь. Спасибо Борису. Без него отправили б тебя на тот свет; не у кого было б и про Хомяка спросить. Поведай-ка, за что ты напал на него?
Только и развлечения, что смотришь, как снаряды
над головой летают.
Чёрненький, неугомонный, подобно мухе, Зарубин вертел
головой, двигал ногами, его тонкие, тёмные руки
летали над столом, он всё хватал, щупал, обнюхивал. Евсей вдруг почувствовал, что Зарубин вызывает у него тяжёлое, тупое раздражение.
Пули с визгом
летали по улице, свистели
над его
головою, но ему было не до них; при свете пожара он видел, как неприятельские стрелки бегали взад и вперед, стреляли по домам, кололи штыками встречающихся им русских солдат, а рота не строилась… «К ружью! выходи! — кричал во все горло Зарядьев, стараясь высунуться как можно более.
Он понуждал рукой могучей
Коня, приталкивал ногой,
И влек за ним аркан летучий
Младого пленника <с> собой.
Гирей приближился — веревкой
Был связан русский, чуть живой.
Черкес спрыгнул, — рукою ловкой
Разрезывал канат; — но он
Лежал на камне — смертный сон
Летал над юной
головою… //....................
Черкесы скачут уж — как раз
Сокрылись за горой крутою;
Уроком бьет полночный час.
Челкаш крякнул, схватился руками за
голову, качнулся вперед, повернулся к Гавриле и упал лицом в песок. Гаврила замер, глядя на него. Вот он шевельнул ногой, попробовал поднять
голову и вытянулся, вздрогнув, как струна. Тогда Гаврила бросился бежать вдаль, где
над туманной степью висела мохнатая черная туча и было темно. Волны шуршали, взбегая на песок, сливаясь с него и снова взбегая. Пена шипела, и брызги воды
летали по воздуху.
Во время молитвы, припадая
головою к холодному камню пола часовни, я так живо воображала моего отца, так верила в то, что его душа понимает меня и благословляет мой выбор, что и теперь мне казалось, что душа его тут,
летает над нами и что я чувствую на себе его благословение.
И долго она так голосила, и долго еще Ольге и Саше видно было, как она, стоя на коленях, все кланялась кому-то в сторону, обхватив руками
голову, и
над ней
летали грачи.
— Вот так-то всегда человек: не чует, не гадает, что
над ним невзгода, как тот Хапун,
летает, — толковали про себя громадские люди, покачивая
головами и расходясь от шинка, где молодая еврейка и ее ба́хори (дети) бились об землю и рвали на себе волосы. А между прочим, каждый думал про себя: «Вот, верно, и моя запись улетела теперь к чорту на кулички!»
Он видел, как сначала
слетел с печки дедушкин кожух и как потом свалился оттуда, беспомощно мелькнув
над головами толпы, и сам Козел.
Изредка
над головой пролетала с пугливым кряканьем утка да слышно было, как с громким и коротким блеяньем
перелетает с места на место бекас-баранчик.
Он напрягал зрение и видел только, как
летал снег и как снежинки явственно складывались в разные фигуры: то выглянет из потемок белая смеющаяся рожа мертвеца, то проскачет белый конь, а на нем амазонка в кисейном платье, то пролетит
над головою вереница белых лебедей…
Граф выпил водку, «закусил» водой, но на этот раз не поморщился. В ста шагах от домика стояла чугунная скамья, такая же старая, как и сосны. Мы сели на нее и занялись созерцанием майского вечера во всей его тихой красоте…
Над нашими
головами с карканьем
летали испуганные вороны, с разных сторон доносилось соловьиное пение; это только и нарушало всеобщую тишину.
Взмахом могучей
головы он закидывает животное на спину, вместе с ним высоко
над загородкой
перелетает на другую сторону и скрывается в темноте ночи.
Обитатели дома сходились только к обеду, а утром все работали, даже не исключая Висленева, который, не имея занятий, купил себе трех орлят, запер их в холодный подвал и хотел приучить садиться к его ногам или
летать над его
головой.
Он не договорил, а покружил рукою
над головою своей, как будто хотел сказать, что вихри
летают в
голове Зарницыной.
— Дал мне травку, пошептал
над ней и велел мне бросить через
голову. Поверишь ли, свет мой, словно рукой сняло: груди стало легко, на сердце весело. Тут взглянул на меня басурман, так и потянул к себе очами. Но я взмолилась ему отпустить душу на волю, и он сжалился, отпустил. С той поры опять начала знать, что день, что ночь, видение пропало,
летаю себе вольною пташкой, щекочу песенки с утра до вечера и тоске-кручине смеюсь за глаза.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел
над светом углей. В этом свете
летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой-то солдатик сидел теперь
голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.